| Резюме: |  Латвии следует подумать об изменении политики интеграции и натурализации, заявил после референдума о признании русского языка вторым государственным премьер Валдис Домбровскис. О том, как меняется эта политика, Телеграф спросил у руководителя Фонда общественной интеграции Айе БАУЭРЕ. Семь нянек
— После ликвидации профильного Министерства по делам интеграции заниматься интеграцией поручили Министерству юстиции, а затем Министерству культуры. Плюс ваш фонд. Вы не мешаете друг другу?
— Мы взаимодействуем. У фонда есть совет, в который входят шесть министров — иностранных дел, юстиции, образования и науки, культуры, благосостояния, охраны среды и регионального развития. А также представители: президента, негосударственных организаций, по одному от Курземе, Земгале, Латгале, Видземе и Рижского региона. Минобраз больше занимается интеграцией среди молодежи в школе. Минкульт отвечает за гражданское общество и его интеграцию.
— Сразу после референдума премьер поручил министерствам представить свои идеи по интеграции общества. Позже он сказал, что их получено 148, причем 30 уже реализуются или находятся в стадии разработки. Фонд тоже представил свои идеи?
— Одно из наших предложений касается сотрудничества школ с разными языками обучения. Нам оно представляется весьма эффективным, поскольку молодежь иначе, нежели взрослые, воспринимает вопросы интеграции.
На одном поле
— Но почему тогда у нас практически не осталось двухпоточных школ?
— Это вопрос не ко мне. Со своей стороны, могу сказать, что все наши подобные проекты, я имею в виду сотрудничество школ с разными языками обучения, были плодотворными. Например, дети вместе изучали историю либо города, либо округа, в котором они живут. Это и есть то общее информационное поле, о котором у нас много говорят. Впоследствии им была предоставлена возможность опубликовать свои заметки в газетах и журналах, что, безусловно, для каждого стало большим событием.
Вторая наша инициатива тесно связана с идеей депутата Сейма Юдина, который предложил латышским и русским семьям на время обмениваться детьми. Такой обмен нуждается в администрировании, и мы думаем, что могли бы взять эту функцию на себя. Это большая ответственность отобрать семьи, согласные принять чужих детей.
— Вы думаете, родители поддержат эту идею?
— Но ведь едут же дети, например, в Англию, чтобы там пожить в английской семье.
Смычка города и деревни
— У нас в школах нацменьшинств и так 60% предметов ныне преподается на латышском. Может, лучше отправлять латышских и русских детей в летние лагеря?
— Подавая предложение о сотрудничестве между школами, мы предусмотрели и организацию смешанных летних лагерей. И все-таки, возвращаясь к предложению Юдина, хочу сказать, что мне оно представляется перспективным. У многих городских детей нет бабушек-дедушек в деревне, и им, думаю, было бы интересно посмотреть, как живут люди на селе. А детям, например, из латгальской глубинки — узнать, какая она — жизнь в большом городе.
К тому же идея отнюдь не предполагает, что отправлять детей погостить в другую семью должны лишь русскоязычные родители. Латышские родители также могут предоставить своим детям возможность посмотреть на жизнь русскоязычных семей изнутри.
— Тут хочется вас спросить: а как вы относитесь к предложению закрыть русские детские сады?
— Нельзя резать, как ножом. Это же ребенок! Его психика еще неустойчива. В свое время я была вынуждена отдать своего сына, который рос в латышской семье, в русский садик. Какой это был для него стресс! Он переживал, плакал, болел непрерывно. Нет, так нельзя. Но ребенка можно учить языку по специальной методике, это даже будет ему интересно.
Ностальгия по настоящему
— Вернемся к Фонду интеграции. Вы назвали два направления вашей деятельности...
— Третье предложение связано с нашими эмигрантами, которые часто жалуются на отсутствие привычной среды, появляющуюся ностальгию, а также на то, что дети начинают забывать язык. И речь идет не только о латышском, но и о русском языке. Поэтому мы хотим сделать так, чтобы дети эмигрантов имели возможность хоть две недели в году пожить здесь, в Латвии.
Четвертая инициатива направлена на оказание помощи негосударственным организациям. Ее результатом должно стать повышение активности негосударственных организаций (НГО) в решении вопросов интеграции.
Денежный вопрос
— Откуда вы берете деньги? Появилось дополнительное финансирование?
— Средств у нас столько, сколько есть. В кризисные годы их, можно сказать, не было совсем, уж и не знаю, как мы тогда вообще выжили. В этом году мы стали самостоятельными, у нас свой бюджет и, соответственно, больше возможностей распоряжаться средствами. Так, например, сегодня негосударственные организации могут рассчитывать как на средства из госбюджета, так и на деньги Швейцарского фонда НГО, которые мы сейчас администрируем, а также средства из европейских структурных фондов.
При работе с НГО мы обязательно будем больше внимания уделять организациям национальных меньшинств. Все-таки они у нас не настолько сильны, чтобы выиграть конкурс и получить финансирование, как, например, Delna, Providus или Sabiedriska alianse. Хотя нельзя не отметить активность украинского, молдавского, грузинского и еврейского обществ. Но средства должны быть потрачены на проведение общих мероприятий, которые бы способствовали ознакомлению с культурой и традициями друг друга, а не на междусобойчики.
— Вы контролируете, как расходуются выделенные вами средства?
— Каждый сантим. По этой причине НГО называют нас бюрократами. Деньги никогда не даются просто так — они выделяются исключительно под определенные программы.
Runāt latviski
— Но кроме оказания помощи НГО ваш фонд организовывал курсы латышского языка. Кризис их закрыл. Когда же будет возобновлена программа по изучению госязыка?
— Мы надеемся, что в начале будущего учебного года. Если государство заинтересовано в том, чтобы нелатыши знали государственный язык, то премьер деньги найдет. В конце концов каждое государство помогает людям, не владеющим языком страны, освоить его, и, если этого не делать, то это будет просто неприлично. У нас такие курсы действовали с 2002 года. За семь лет их окончили 17 тысяч человек. Думаю, что принцип их организации будет сохранен. Он же был таков: если человек безработный или доход на каждого члена его семьи минимальный, то курсы такому человеку оплачивает государство. Соответственно, чем выше доход, тем больше та сумма, которую он должен заплатить за обучение.
Это основные наши предложения. Их было больше, но одну часть из них вычеркнули, а реализацию другой отложили до лучших времен. |