 Проезжая по Вантовому мосту, я уже стараюсь не смотреть в сторону двадцатиэтажного здания, которое когда-то было для нас чуть ли не центром вселенной. Сейчас это дом-призрак — видимо, не стоило нам его тридцать лет назад звать «Дом печали»... О переезде в это здание мы мечтали всю весну 1978 года. Уже и печаталась «Молодежка» в новой типографии, и корректура сидела в какой-то невообразимой конуре поблизости от цехов, и секретариат трудился там же, а журналисты все еще обитали в доме на Дзирнаву. Жить на два дома для ежедневной газеты — большая морока, и когда мы ближе к осени все же переехали, то радость была неописуемая. А потом настала зима.
Ох, что это была за зима… Нынешние зимы ей и в подметки не годятся.
В Доме печати можно было тренироваться зимовщикам перед антарктической экспедицией. Мы перетащили в кабинеты все нагревательные приборы, какие только нашлись дома, и все время бегали греться вниз, в знаменитую «Зебру». Я тогда оказалась в отделе сельской жизни вместе с Сашей Никишиным. Однажды мы включили калориферы, заперли отдел и пошли пить кофе. Скоро нас отыскали в «Зебре» и погнали наверх — в дверную щель просачивался черный дым. Это загорелись старые книги, на которых стоял калорифер.
В Доме печати все было хорошо и все радовало душу, даже затяжные дежурства. Особенно романтично было, когда дежурный редактор и «свежая голова» сами спускались в типографию за «сигналами». Мы приходили в цех, где стояли рондосеты и тянулись вверх транспортерные ленты. Пейзаж был совершенно фантастический. «Тираж пошел!» — и по лентам едут вверх пачки свеженьких новорожденных газет!
***
А «венгерская свадьба»? Второй такой свадьбы наша редакция не знала!
В семьдесят девятом, чтоб не соврать, году прибыл к нам на работу Валерий Комаров, выпускник высшей комсомольской школы в Москве. Его поселили в общежитии, а вскоре меня вызвали в редакторский кабинет со странной просьбой — помочь Комарову в устройстве его личной жизни. Ситуация была такая занятная, что я сразу согласилась.
Валера в комсомольской школе подружился с венгеркой Эрикой. Решили пожениться. Но он не мог вызвать Эрику в Ригу — это мог сделать только владелец рижской жилплощади подходящих размеров. А я как раз осталась одна в трехкомнатной квартире и еще не переписала ее на себя.
Валера мужественно ходил со мной по всем инстанциям, пока я не оформила вызов для Эрики и ее мамы. Первой должна была приехать Эрика, маму ждали к свадьбе. Ехала она поездом до Вильнюса и там рано утром должна была пересесть на рижский поезд. Комаров поехал в Вильнюс встречать невесту. Выехал он из Риги в полночь, и предполагалось, что к обеду вернется вместе с Эрикой.
Когда я утром приехала в редакцию, меня встретили криками:
— Комаров звонил!
— Ну и что? — спрашиваю.
— Он из Минска звонил!
От волнения Валера заснул в поезде мертвым сном, и никто его не разбудил. Редакция впала в легкую панику: где Эрика? Как ее искать? Звонить в Вильнюс на вокзал?
Нетрудно представить себе, что чувствует девушка, оказавшаяся в чужом городе с чемоданами и понятия не имеющая, куда двигаться дальше.
А в то время к редакции прибился очень занятный товарищ — Михайла Григорив, как теперь говорят — «западэнец». Этот украинский письменник пробовал себя в журналистике и переводил с латышского на ридну мову «Цветные сказки» Иманта Зиедониса, а я ему помогала. Михайла был личностью непредсказуемой и, как выяснилось, мистической.
Он знать не знал про поиски Эрики, а мирно шел с Центрального рынка к вокзалу. И видит — сидит на лавочке хорошенькая девушка с чемоданами. Михайла подходит и говорит:
– Здравствуйте! Вы — Эрика?
Через полчаса я уже везла ее к себе, а ровно в полночь, как порядочное привидение, прибыл жених.
Свадьбу праздновали у меня дома. Приехали из Москвы друзья молодоженов, приехала мама, не знающая ни слова по-русски, квартира напоминала одновременно вавилонское столпотворение и Ноев ковчег, причем ковчег в начале плавания, пока еще не кончилось спиртное. Собралась чуть ли не вся редакция. Стол накрыли скромный и из подручных материалов — пустили в дело дверцу от шкафа, которую до сих пор не удается как следует закрепить. Спать улеглись чуть ли не вповалку. Ближе к утру один из ведущих латвийских журналистов (а кто — не скажу!) заблудился и забрался в постель к новоявленной теще…
Подробности читайте в новом номере газеты «СЕГОДНЯ НЕДЕЛЯ» с 16 июня
|